___________

Сижу, читаю потихонечку очень узкоспециальную книжку по хантыйской орнаментике. Рекламировать не буду - всё равно купить её нереально, маленький тираж местного издательства. Мне автор подарила в своё время. А я как-то плотно не читал, по диагонали только, всё времени не хватало, забывал - ну, понятно... Вот, взялся. Хорошая книжка, громадный объём материала перелопачен, какие-то данные больше в таком количестве и взять неоткуда. Но есть одно очень серьёзное "но". Личность автора. Дело в том, что она сама - хантыйка. Да ещё и наследственно причастная к их языческому культу. И варится в национально ориентированной интеллигентской среде - очень узкой, разумеется, к тому же пытающейся устроить национальное возрождение народу в пятнадцать тысяч душ, из которых хорошо если пятая часть понимает на родном языке, и средний возраст этой пятой части пенсионный. И аберрации, которые этим вызываются, надо корректировать при чтении. Если коротко и в общем - то она пытается представить особенностями развивающейся, относительно молодой культуры то, что является остатками культуры гораздо более высокой, но катастрофически за полторы тысячи лет на болотах деградировавшей. Зажмуривание глаз на то, что "народная этимология" старые смыслы в орнаментальных мотивах забила наглухо... И на это накладывается новая, "интеллигентская" мифология - с псевдореконструкцией того, что когда-то было. Не осмысленно-злонамеренно, а с искренней уверенностью заблуждающегося. Из-за этого страдает и систематика, не может человек холодным взглядом посмотреть - и вычленить, так как видит живое и по живому резать не может. Книжка хорошая. Она пригодится поколения через два - три. Когда совсем умрёт язык - и народа, говорящего на нём, не будет. Тогда можно будет не спеша, холодно и толково разобрать остатки умершей культуры, спокойно и с пользой для дела её проанализировать, сделать какие-то выводы. И никто не будет обижаться и говорить об империалистах и колонизаторах. Некому будет. И кто-то помянет добрым словом даму, собравшую факты, которые мог собрать только инсайдер, а рыхлость и романтические натяжки текста только вызовут улыбку, да станут ещё одним штрихом в общую картину тихого угасания ещё одной национальной культуры. Наверное - любую вот так доживающую культуру в наше гиперполиткорректное время трудно анализировать...

Потихоньку начинают кристаллизоваться пекинские ощущения-впечатления. Первые-то впечатления понятные - ощущение возврата в детство и в СССР с некоторыми поправками. Интереснее вторые, позже приходящие. Моменты разницы менталитетов. Скажем уже помянутое мною непонимание таксистом карты. Он знает Пекин, отвезёт куда надо - если ты напишешь (или ткнёшь в надпись на карте). Он будет читать надпись и не воспримет саму карту. Странно.
Или китайское "академическое" искусство. Они странно относятся и к анатомии, и к композиции в своей гохуа, там это, впрочем, органично. Но они и лепя тридцать китайцев в великом походе они делают то же самое. Ноги-руки растут непонятно откуда, рост скачет, на картине ещё и что-нибудь вдруг режется краем ни к селу ни к городу... Мы с Катериной довольно много посмотрели - заглянули в очень забавные места, вроде музея армии. Ну и на их "Крымском валу" тоже побродили. Их аналог ЦДХ сильно меньше, но там очень занятная выставка шла - вроде "Земля и люди", про крестьянскую жизнь. Идеологическая, типа. Ну и несколько поменьше - групповых и персоналок. Вот на этой, крестьянской, - много занятного. В фигуративном поле у них там есть практически что угодно, они не ограничивают коллег и формалистами не ругают. Абстрактоного не было вообще. Графика очень крепкая, живопись очень странная. Есть ощущение, что мы в СССР ещё это состояние проходили, где-то в восьмидесятые. Но не совсем таким образом, они ни фига из-под спуда не рвутся. Есть чёткое ощущение, что на них не давят. И есть чёткое ощущение, что они таки научатся писать маслом - и как Гелий Коржев, и как Дюфи, но органики в этом всё равно не будет.

В консульстве КНР в Москве висит таблица, озаглавленная "Стоимость въездных виз на континент Китая".

Ну вот. Зарядили зимние муссонные дожди. Можно ни в какие тропики не ехать. Смотришь в окно и думаешь - ну нет,  хватит. Господь перепутал нас с Индонезией, но почему то забыл подогреть воздух.

Когда быль зелёный зима, Мамба терпель...

Ездил сегодня по городу Москве. Ну что ж такое - только по выходным двигаться по городу можно, а? И то не везде...

А Катерина привезла из Нижнего массу впечатлений, в частности говорит, что памятник Горькому Веры Мухиной - чуть ли не самый красивый из ею виденных. Готов поверить - но надо съездить и посмотреть самому. Мухина, возможно, лучший русский скульптор в принципе (а ещё говорят - профессия не женская) - так что не исключено...

Всё ж таки люблю я маленькие житейские радости. Сидишь в летней Москве, дышишь слегка разбавленными атмосферным кислородом выхлопами - и кажется, что всё неплохо и так. Но иногда...

Сегодня в пять пополудни Ваш покорный слуга выполз из душного зальчика Союза Художников на Беговой и понял, что внутри было не так уж плохо. При этом Бог меня миловал - Беговая всё же ехала. Дышать, тем не менее, было решительно нечем. Тридцать градусов в бетонных джунглях - это не Рио де Жанейро.

Второй раз я был помилован московским трафиком - средняя скорость около 35 км/ч, что очень неплохо. По Москве я езжу с закрытым салоном и включённым кондиционером - только так есть, чем дышать. Но через какое-то время кислород в салоне всё равно заканчивается. Поэтому доехав до дома - а у меня на Юго-Западной зелено, 50 гектаров леса прямо за окном - я понял, что до этого просто полдня не дышал.

Но на этом не закончилось. Загрузились мы уже всем семейством и поползли по делам в Пущино - 100 км от Москвы на юг по Симферопольке. Кольцевая стоит, по трассе фуры колонной - и коптят безбожно. Час закрытого салона вчетвером. Откроешь - пара глотков свежего солярочного выхлопа - и назад закроешь. И всё равно лучше, чем в Москве.

А потом свернули с трассы - и начались ЗАПАХИ. Окна опустили, кондей выключили. Вдоль дороги обкосили траву на обчине - и только запах свежескошенной травы, травки какие-то цветут, - воздух слааадкий... Потом сидели в Пущине на смотровой площадке, смотрели на Оку и тот берег в дымке, дышали цветущим иван-чаем и розовой кашкой...

Обратно ехали - салон задраили вовремя, в машине пахло покосом и иван-чаем до самой Москвы - и так выходить не хотелось, когда приехали. А ведь после Беговой это был рай.

Я вот задумался. Нос самый капризный из наших органов чувств. Глаз обрадовать просто, уберечь от неприятного - тоже. Ухо - чуть сложнее, но хорошая музыка плюс приличные колонки могут помочь. А что делать с обонянием? Наш нюх в мегаполисе под стрессом всегда - и это лечится только вылезанием в поля, километров за 100 от города. И как это сказывается на нас - остаётся гадать. Я начинаю понимать курильщиков - они же убивают насмерть свои обонятельные рецепторы. Может быть так и надо? Как превентивное удаление аппендикса. Мне жалко свой нос. Я не хотел бы его потерять. Мне хочется нюхать запахи поля или реки. Правда, приходится - дрянной табак соседа - интеллигента снизу или такие же дрянные курения соседа - кришнаита сверху (послал же мне Бог соседей...)

Бедный, бедный мой носик. Я понял, почему не хочу жить в Москве. Она воняет.

Я не знаю, почему я люблю этот гнусный город. Но это странное и совершенно определённое чувство любви. Мне тут хорошо. Я лет десять назад в июле в тридцать с лишним в отсутствующей тени топал по улице Обручева. Часа четыре вечера. С обеих сторон заводы. Солнце аморфное, оранжевое, бьёт в морду. И вдруг я ощутил, что это для меня комфортное состояние - как для тго рака из стока курьяновских полей фильтрации, который сдох в чистой воде. У меня есть инстинкты зверя из каменных джунглей - я уже спинным мозгом чувствую пробку за горбом эстакады и принимаю правее ещё до того, как увижу летящего по встречке джигита. Меня не толкают в метро - я их обкатываю по периметру, они сквозь меня проходят. Странно. Мне хорошо в Москве. И есть чёткое ощущение, что я умру не здесь. Не в бедности и покинутый всеми - нет таких предчувствий, но в тоске по родине. Собственно говоря, моей родины нет - я ощущаю себя советским человеком, но не об этом речь, а о том, что мне чудится, что к концу жизни буду я тосковать и по моей любимой загазованной Москве, которой не будет уже. Поганое ощущение, но очень стойкое.